"Редкая птица долетит до середины Днепра..." Ян еще раз посмотрел на тихую водную гладь - и отвернулся. Настроение было паршивейшее, и сейчас вид реки тоже раздражал. Своим кажущимся спокойствием и идиллистичностью. Ну, да, говорят, вода - успокаивает. Но когда ты на грани очередного эмоционального срыва, все, что вроде как должно вести к равновесию внутри - безмерно бесит. На мгновение Ян замер, чтобы старательно поскрести лапой нос. После очередной грызни с местными собаками на морде все еще оставались корки засохшей крови, которые неимоверно чесались. На бурой шерсти следов драки видно не было - скорее всего, просто под грязью. Но там-то все чесалось привычно - от спутавшейся шерсти и вновь вернувшихся, несмотря на старания Витьки, блох. А на морде - раздражало. Впрочем, можно вспомнить, что все-таки его все раздражало.
     Особенно раздражало то, что сам ведьмак куда-то смылся по своим ведьмачьим делам, прихватив с собой свой замечательный заговоренный ножик. Без которого Ян был вынужден шататься по проклятому городу в проклятом виде проклятого пса. Вместо того, чтобы взять и сходить куда-нибудь. В библиотеку. Или развеяться - в бар.  Всяко лучше, чем в очередной раз рисковать нарваться на "добрых" местных собачников, "распрекрасную" молодежь, которую саму б неплохо было проклясть, или вообще на воинственных старших ведьмаков али еще какую нечисть. Те, будучи в плохом настроении, вообще шкуру сдерут... Раз семь. Наверно, потому сейчас Ян и гулял в том районе города, куда все вышеперечисленные товарищи забирались не слишком часто. Тем более, что все-таки на улице день.
      Обычные люди, оказывавшиеся рядом, ненавязчиво сворачивали с пути немелкого пса, хмуро глядевшего исподлобья, и старательно рулили подальше.  Изредка оборотень провожал их взглядом, показательно облизываясь. Это приносило хоть какую-то радость. Немножко пакостную, и все-таки. Впрочем, через полтора часа такого вот слоняния Яну это тоже все наскучило. И оборотень, стараясь не зевать во всю пасть, улегся на солнышке на газоне, откуда открывался замечательный вид на реку с мостом - и на все подступы к вышеупомянутому куску газона.

И все-таки, не зря говорят, что солнце - лечит от таких страшных вещей, как депрессия и тому подобные психические расстройства. Которыми поголовно страдают ныне живущие люди. И, даже, похоже, нелюди. А все от чего - от безделья, да. Попробовал бы ты барину сказать, что не прополол ему поле, ибо депрессия - там сразу на кол. В лучшем случае. Ведь вдруг заразно?... Но не об этом шла речь. Речь шла о солнце, в теплых лучах которого даже злой и сердитый почти агрессивный оборотень немного подобрел. И если уж и желал проходящим смерти - то не особо долгой и мучительной. Да и вообще, пускай все живут и цветут. Пока светило не сгинет в тучках, и не вернется соответствующий настрой. Ян довольно щурился, не забывая, конечно же, внимательно вертеть ушами во все стороны и оглядывать все подступы сквозь щелочки век. С виду, конечно, огромное лохматое существо вполне можно было назвать расслабленным. Но - ох и не стоило бы к нему подходить с нехорошими намерениями...
    И ведь не зря, не зря оглядывался. Девчонка. Ведьма. Да, мелкая, да, наверняка еще несмышленная и не такая зловредная, как все те ведьмы. И все-таки. Девчонка, будущая женщина. Ведьма. Широко открытые глаза оборотня блеснули на солнце. Он дернулся, но вскакивать передумал. Негоже, негоже ему, старому и страшному, сбегать от какого-то ребенка, пусть и обладающего силой. Тем более, рыжей было явно не до него. Шестое чувство заставило прижаться к земле и продолжить внимательно разглядывать ведьмочку. Что-то было не то. Вот совсем. Хоть волком вой - а не то...
    Совсем недалеко пробежал человек, остро пахнущий едой. На секунду Ян отвлекся, провожая его взглядом. И вновь внимательно уставился на девчонку, сложив морду на вытянутые вперед лапы. Задние же лапы - чуть ли не против воли хозяина, - были напряжены. Как перед прыжком. Ведьмочка сейчас выглядела даже не буущей страшной ведьмой - ребенком. Обиженным до изгрызенных губ и горьких злых слез. Оставалось только думать, что обидчик сейчас с воем катается по земле, мечтая сдохнуть, причем поскорее. Женщины, как показала Кулагину практика - не прощают. А ведьмы - тем более. Они мстят не только за себя - а за всех обиженных слабых женщин вместе взятых. Иногда, правда, совсем не к месту и не пропорционально содеянному. По крайней мере, Ян был уверен - такой-то жизни он явно тогда еще не заслужил..
    Девчонка с мрачным видом гипнотизировала воду. Оборотень нахмурил лоб и поставил торчком уши - вдруг что-то из сказанного долетит? Руки девчонки стискивали узкие перила. Ян почувствовал, как на загривке встала дыбом шерсть. Хотелось заорать: "Дура, ты что там удумала?!.." Да только не очень-то повопишь, когда ты в шкуре пса...
    Когда он вскочил, он все еще думал - а стоит ли? Ведь девчонка. Ведь ведьма. А ну, если он неправильно ее понял? А ну, если это он сейчас ее оскорбит чем-либо, и она "вознаградит" старого перевертыша еще какой-нибудь напастью? Даже перемахивая через тротуар, несясь огромными скачками по дороге - думал. А не свернуть ли? А не послать это все туда-то и туда-то, к лешему на пироги?..
    Ведьма? Женщина? В голове пронеслось: "Ребенок. И больше сейчас - никто." Чуть скорректировав направление бега - и удара, - Ян со всего маху влетел рыжей в бок, сбив с ног и навалившись сверху. Запоздало подумав про реакцию редких прохожих - деланно радостно завилял хвостом, как старой любимой знакомой. И, на мгновение  уставившись девчонке в глаза, соскочил, оказавшись вроде как сбоку и вроде как ни при чем - и намертво сжав челюстями нижний край майки. Чтоб не удрала.